Законопроект депутатского клуба "За суверенитет".
По этому законопроекту имущество, ставшее семейной собственность, нельзя продать, купить, отобрать. Оно навечно принадлежит семье. Так же написан законопроект о национальном бизнесе, которому должны давать кредит под низкие проценты.
полное видео
Евгений Фёдоров (депутат Госдумы РФ, партия «Единая Россия», efedorov.ru);
Артём Войтенков (Познавательное ТВ, poznavatelnoe.tv).
Артём Войтенков: Ваша депутатская группа «За суверенитет» разрабатывает закон о семейной собственности. Что это такое, расскажите.
Евгений Фёдоров: Депутатское объединение «Российский суверенитет». Среди большого пакета законов по укреплению суверенитета, который, кстати, завершается подготовкой к новой Конституции, разрабатываем, в том числе и такой закон, который важен. В России это закон о семейной собственности.
Суть закона. Вводится ещё одна категория собственности, которых в Гражданском Кодексе РФ предусмотрено несколько. Владелец собственности, который владеет своей собственностью более 10 лет (это специальная антикоррупционная норма) принимает решение о переводе своей собственности в семейную. Она должна быть свободной от обременений. В этом случае он сам (теперь уже бывший владелец, раз он принял такое решение) не имеет права её продать, заложить, подарить.
В соответствии с законом она подлежит только наследованию его семьёй, но он при этом осуществляет функцию распоряжения своей собственностью, и люди, которым он поручит ею распоряжаться, в том числе членам семьи, например, сыну. Дальше она по наследству переходит семье. Мы тем самым формируем институт абсолютно защищённой собственности.
Но не секрет, что на оккупированной территории американцы запретили иметь институты собственности. Причём чем сильнее бизнес, тем меньше возможности защитить свою собственность. Просто института нет. В принципе, его для всех нет. Даже если вы – владелец хрущёвки, вы абсолютно не застрахованы от того, что у вас эту хрущёвку рейдеры отнимут, просто подделав документы.
Институт семейной собственности по своей природе рейдерству не подлежит. Вы можете подделать любые решения, всё равно раз его нельзя продать или подарить, значит и нельзя подделать такую бумагу, которая позволить это сделать рейдеру. Значит, он абсолютно защищён. Это позволяет тому же владельцу, главе семьи, своё имущество, которое он рассчитывает и готовит для развития своей семьи (планировать развитие своей семьи на много поколений вперёд, а не на пару лет – это нормально), он не может этого сделать. В России у него нет инструментов, чтобы вложиться в свою семью, только заграницей.
Поэтому за рубежом у нас сегодня куплено уже больше миллиона объектов недвижимости гражданами России. Представляете, какая цифра? Это средний класс. Люди не могут свои семейные доходы вложить в России. На оккупированной территории это запрещается. Соответственно, мы пытаемся создать институт, защищённый от рейдерства, как основу строительства семьи. Раз крепкая семья, значит, государство крепкое, и крепкий политический процесс. Потому что эти люди, которые свои деньги вложат не в Болгарию, купив там квартиру за 20000 евро (600000 рублей), например, а они эти деньги вложат в недвижимость в России и используют её как базу для семейного строительства. Там могут быть и ценные бумаги, небольшие семейные предприятия – пекарня, мастерская и так далее.
Дальше, будучи таким образом защищено, это место приложения сил всей семьи. И главы семьи, и детей. Они начинают формировать этот институт, который позволит этой семье быть стабильной, богатой и долгосрочной. Тогда у этого человека уже не будет проблемы с маленькой пенсией. На него работает институт семейной собственности. На него работают его дети. Может быть, он посмотрит и скажет: мне мало двух детей. Раз дело-то пошло, хороший дом построили, начали заниматься, например, сельскохозяйственным бизнесом: мне нужно пять детей. Соответственно, это приведёт и к увеличению рождаемости.
Создадутся точки опоры для семьи, для государства, традиционные для российского стиля, потому что русская семья всегда традиционно опиралась на институт семьи или мира. Французская, немецкая, англосаксонская опиралась на человека. Меньше было влияние семьи. Поэтому мы в этом плане через институт семьи запускаем традиции именно российской экономики, культуры и государственного строительства.
Артём Войтенков: Например, я перевожу в семейную собственность какой-то семейный участок. Я его потом могу продать или нет?
Евгений Фёдоров: Если вы приняли решение перевести его в семейную собственность, то вы продать его не можете.
Артём Войтенков: Лично я? А семья продать может? Или это уже на веки вечные?
Евгений Фёдоров: Никто его уже продать не может. Там определённые механизмы, предусматривающие его развитие. Вы можете в него вкладываться, добавлять добавочную стоимость. Причём не только вы, а вся ваша семья. Уже в критической ситуации, если ваша семья распадётся, рассыплется фундаментально, в этом случае предусмотрена длительная, тяжёлая, многолетняя процедура, возврата этой собственности уже в будущем и распределению между членами семьи уже как в долевую собственность. Это специально тяжёлая процедура и она предусматривает крайнюю ситуацию, когда семья развалилась и её уже реально не существует. Даже если они разведутся, это не значит, что не будет субъекта семейной собственности. Они будут всё равно пользоваться этой собственность, будучи даже разведёнными.
Подобно тому, как сегодня развелась пара и у них есть совместная квартира. Они продолжают быть владельцами долевых частей этой квартиры, пока не разъедутся – это уже другой термин. Из семейной собственности разъехаться будет на несколько порядков сложнее, чем из квартиры.
Артём Войтенков: Если что-то переводится в семейную собственность – это на века?
Евгений Фёдоров: Да.
Артём Войтенков: Надо будет хорошо подумать над этим.
Евгений Фёдоров: Конечно. Это не значит, что надо будет немедленно переводить. Это для тех людей, которые часть своей собственности, не всю, закладывают на развитие своей семьи. Часть. Я не считаю, что если у вас есть дом, то вы его обязательно должны перевести. Нет, вы смотрите: квартиру – нет, а дом в деревне – переведу. Человек принимает решение осознанное, долгосрочное, он же фактически отказывается от оборота этой собственности для себя. Он фактически пользоваться может, управлять может, а продать – нет. Это определённое ограничение для вас лично. До оформления вы могли продать этот дом, а после уже не можете. Поэтому, конечно, это решение должно быть принято сознательно.
Артём Войтенков: Кто тогда хозяин?
Евгений Фёдоров: Семья.
Артём Войтенков: Семья – это несколько человек.
Евгений Фёдоров: Законом предусмотрено, что субъектом собственности является семья. Управляющим собственности является тот владелец, который перевёл эту собственности из своей в категорию семейной. Он продолжает управлять это собственностью. Также он может право управления передать по завещанию.
Артём Войтенков: А если он ещё не умирает, но решает отойти от управления?
Евгений Фёдоров: Он может кому-то поручить управлять. Конечно, он это право может использовать. Если он не написал завещание, то управление переходит по процедуре, предусмотренной Семейным кодексом РФ, правом на управление в том числе. Мы получаем механизм, при котором существует и понятие главы семьи де-факто, а это значит, есть единство управления. Всё-таки семья – это не профсоюз, где решение принимается голосованием. В семье есть глава, которые принимает решение в основных вопросах собственности. Мы считаем, что если человек принял решение своё имущество, которое он создал десять лет назад, и решил его перевести в категорию своей семейной собственности, вы должны иметь право им управлять, как прошлому владельцу. Это заложено в законе.
Артём Войтенков: Как это будет влиять на других членов семьи – на моих детей, жён моих детей, на каких-то других моих родственников? Как это их затрагивает?
Евгений Фёдоров: В нашем понимании семья – это понятие широкое. Бывает узкое понимание – муж и жена, а бывает широкое – это родственники нескольких категорий, предусмотренные и Семейным Кодексом РФ, и наследственным правом. Это достаточно широкая компонента. В законе предусмотрено, что собственность направлена на обеспечение жизни семьи – это значит, что все ею пользуются. Процедуру пользования определяет глава семьи: живут в этом доме, работают на этом предприятии, используют для своей жизни доходы от этого предприятия.
Артём Войтенков: А круг родственников определяет глава или он определяется законом?
Евгений Фёдоров: Круг родственников определяется и главой, и законом. Часть вопросов определяется законом в части Семейного Кодекса РФ, а в части наследственного права – главой семьи.
Артём Войтенков: Если я перевёл дом в семейную собственность, смогут ли им пользоваться мои двоюродные или троюродные братья? Это их собственность тоже или нет?
Евгений Фёдоров: Как определит глава семьи.
Артём Войтенков: То есть это я решаю?
Евгений Фёдоров: Конечно. Вы, как бывший собственник сами определяете режим пользования этой собственностью в дальнейшем.
Артём Войтенков: Скажем, дети, жена входят туда автоматически, а дальние родственники...
Евгений Фёдоров: ...по вашему решению, кроме наследственной ситуации. Вы можете не оставить завещание, в этом случае наследники получают по закону. Это означает, что у вас нет детей, не дай Бог, а есть родственники второй, третьей категории. В этом случае они являются наследниками вашего имущества. Если у вас вообще никого нет, тогда государство. Сейчас, пока вы живы и вы являетесь учредителем этой собственности, вы можете полностью ею распоряжаться так, как считаете нужным. Она изменила статус, стала семейной, но порядок её использования определяете вы.
Артём Войтенков: Очень интересный закон. Он также очень хорошо вписывается в закон о родовых поместьях.
Евгений Фёдоров: Это часть. Мы исходим из того, что родовые поместья есть один из вариантов формирования семейной собственности. Мы, депутатское объединение «Российский суверенитет», раньше нашим коллегам, друзьям из Курской области, с Белгорода обещали, что проработаем вопрос по родовым поместьям.
Мы считаем, что он полностью укладывается в понятие укрепления суверенитета, потому что собственность, особенно в России, особенно семейная, как мы её понимаем, является основой государственного строительства. Но это современная форма тех самых семейных отношений, которые были до революции. Сейчас эта форма называется собственностью, это сегодняшний язык современный политический и экономический.
Но суть именно такая – традиционная русская семья с крепкой главой семьи, с долгосрочным планированием – опора для государства, опора для армии. Это технология государственного строительства. Вот логика того закона. В неё, конечно, укладываются родовые поместья.
Артём Войтенков: Не только укладываются, а они этого и хотели, чтобы иметь собственность на землю, которую нельзя продать.
Евгений Фёдоров: Конечно. Но мы считаем, что не только на землю. А на недвижимость?
Артём Войтенков: Это уже более широкие понятия.
Евгений Фёдоров: Так мы и подходим. Мы подходим с позиции Гражданского Кодекса РФ. Мы считаем, что это должно быть в Гражданском Кодексе РФ, а в будущем должно быть закреплено в Конституции РФ.
Артём Войтенков: Хороший закон. Интересный. Нравится.
Евгений Фёдоров: Национально-ориентированный – вот что самое важно.
Артём Войтенков: Значит, его будет сложно принять.
Евгений Фёдоров: Будет борьба, как и по всем остальным законам. Мы сейчас подготовили другой закон, сегодня только обсуждали. Он ранее был одобрен для обсуждения депутатским объединением «Российский суверенитет», а сегодня мы обсуждали уже детали этого закона.
В частности там предусмотрены уже конкретные механизмы поддержки национального бизнеса. Тот бизнес, который посчитал необходимым войти в национальную юрисдикцию и стать национальным бизнесом. Это тоже точка опоры для суверенитета России. В частности сегодня мы обсуждали законы, в которые входят в том числе поправки, связанные с Центральным банком. Там мы предусмотрели механизм финансирования национального бизнеса. Для того чтобы бизнес получил статус национального, необходимо выполнить два условия:
1) все собственники бизнеса должны быть в России и прозрачны;
2) бизнес не должен быть зависим от зарубежного кредитования.
Тот же «Газпром» не попадает под категорию национального бизнеса, исходя из этой логики. Хотя у него больше половина пакета акций находится в российской собственности, я имею в виду государственный пакет. Эти два критерия формируют понятие национального бизнеса.
Дальше национальный бизнес имеет доступ, что предусмотрено в нашем законе, к низким процентным ставкам при кредитовании и облегчённым мягким правилам регулирования банковской деятельности, в связи с кредитованием банковского бизнеса. Это позволяет получать кредиты по ставкам в 2-3%. В законе конкретно записано, что кредитование банковской системой России для целей финансирования национального бизнеса осуществляется по ставке не больше 10% от установленной Центральным Банком ставки. Напоминаю, что сегодня это 8,5%.
Таким образом, национальный бизнес будет получать кредит в банковской системе под 0,85% - не больше, меньше можно. Напоминают, что европейский ЦБ кредитует под 0,5%, а американский под 0,25%. Мы в принципе даже пошли на чуть-чуть более высокую ставку, учитывая переходный период. Банки смогут кредитовать эти предприятия по ставке 2-3%, получив от ЦБ под 0,85% за счёт мягких правил. По сравнению с сегодняшними 25%, это огромный шаг вперёд.
Артём Войтенков: Можно сказать, что это скачок в космос. Если даже закон о СМИ – иностранных агентах до сих пор не принят до конца, то этот закон – он же гораздо серьёзней.
Евгений Фёдоров: Я понимаю. Речь идёт о чём? Системные законы нам американцы принять, конечно, не дадут, потому что Дума принимает прямо противоположные законы. Мы приняли уже десятки законов (бюджетное правило, например) по усилению эксплуатации российской экономики для целей США, то есть колониальной эксплуатации. Десятки законов. Всё это в чистом виде политические вопросы.
Они будут приняты только при поддержке народа. Даже никаких сомнений нет. Понятно, что Путина боятся, поэтому эти законы не отвергают, а как бы держат в разных комитетах по 1,5 года. Принимать не собираются. Чтобы их приняли и вообще поддержали национальный курс, о котором говорил Путин в послании, необходимо, чтобы на улицу вышли десятки, сотни, миллионы людей. Если они найдут в себе силы, смелость, любовь к Родине, чтобы защитить себя и её сегодняшними современными уличными методами, естественно, поддержав Путина в этом, тогда мы сможем продвинуть эти законы. Это означает, в том числе для тех, кто любит деньги, и хорошую жизнь, улучшение качества жизни в десятки раз. Россия достаточно богатая страна, чтобы обеспечить уровень жизни в России на порядок больший, чем в той же Германии, Франции или Америки.
Евгений Фёдоров: Получается, предприниматели, которые поддержат это, они станут национальным бизнесом и будут получать кредит под 2% годовых вместо 25%?
Евгений Фёдоров: Также как и европейцы.
Евгений Фёдоров: Прямая заинтересованность.
Евгений Фёдоров: А чем наши предприниматели хуже европейских? Почему те могут получать, а российские не могут? Да потому что в России запрещены национальные институты. Мы обратно вводим национальные институты в России и тем самым меняем степень суверенитета нашей страны, то есть восстанавливаем её свободный суверенный статус.
СТЕНОГРАММА
Собеседники: Евгений Фёдоров (депутат Госдумы РФ, партия «Единая Россия», efedorov.ru);
Артём Войтенков (Познавательное ТВ, poznavatelnoe.tv).
Артём Войтенков: Ваша депутатская группа «За суверенитет» разрабатывает закон о семейной собственности. Что это такое, расскажите.
Евгений Фёдоров: Депутатское объединение «Российский суверенитет». Среди большого пакета законов по укреплению суверенитета, который, кстати, завершается подготовкой к новой Конституции, разрабатываем, в том числе и такой закон, который важен. В России это закон о семейной собственности.
Суть закона. Вводится ещё одна категория собственности, которых в Гражданском Кодексе РФ предусмотрено несколько. Владелец собственности, который владеет своей собственностью более 10 лет (это специальная антикоррупционная норма) принимает решение о переводе своей собственности в семейную. Она должна быть свободной от обременений. В этом случае он сам (теперь уже бывший владелец, раз он принял такое решение) не имеет права её продать, заложить, подарить.
В соответствии с законом она подлежит только наследованию его семьёй, но он при этом осуществляет функцию распоряжения своей собственностью, и люди, которым он поручит ею распоряжаться, в том числе членам семьи, например, сыну. Дальше она по наследству переходит семье. Мы тем самым формируем институт абсолютно защищённой собственности.
Но не секрет, что на оккупированной территории американцы запретили иметь институты собственности. Причём чем сильнее бизнес, тем меньше возможности защитить свою собственность. Просто института нет. В принципе, его для всех нет. Даже если вы – владелец хрущёвки, вы абсолютно не застрахованы от того, что у вас эту хрущёвку рейдеры отнимут, просто подделав документы.
Институт семейной собственности по своей природе рейдерству не подлежит. Вы можете подделать любые решения, всё равно раз его нельзя продать или подарить, значит и нельзя подделать такую бумагу, которая позволить это сделать рейдеру. Значит, он абсолютно защищён. Это позволяет тому же владельцу, главе семьи, своё имущество, которое он рассчитывает и готовит для развития своей семьи (планировать развитие своей семьи на много поколений вперёд, а не на пару лет – это нормально), он не может этого сделать. В России у него нет инструментов, чтобы вложиться в свою семью, только заграницей.
Поэтому за рубежом у нас сегодня куплено уже больше миллиона объектов недвижимости гражданами России. Представляете, какая цифра? Это средний класс. Люди не могут свои семейные доходы вложить в России. На оккупированной территории это запрещается. Соответственно, мы пытаемся создать институт, защищённый от рейдерства, как основу строительства семьи. Раз крепкая семья, значит, государство крепкое, и крепкий политический процесс. Потому что эти люди, которые свои деньги вложат не в Болгарию, купив там квартиру за 20000 евро (600000 рублей), например, а они эти деньги вложат в недвижимость в России и используют её как базу для семейного строительства. Там могут быть и ценные бумаги, небольшие семейные предприятия – пекарня, мастерская и так далее.
Дальше, будучи таким образом защищено, это место приложения сил всей семьи. И главы семьи, и детей. Они начинают формировать этот институт, который позволит этой семье быть стабильной, богатой и долгосрочной. Тогда у этого человека уже не будет проблемы с маленькой пенсией. На него работает институт семейной собственности. На него работают его дети. Может быть, он посмотрит и скажет: мне мало двух детей. Раз дело-то пошло, хороший дом построили, начали заниматься, например, сельскохозяйственным бизнесом: мне нужно пять детей. Соответственно, это приведёт и к увеличению рождаемости.
Создадутся точки опоры для семьи, для государства, традиционные для российского стиля, потому что русская семья всегда традиционно опиралась на институт семьи или мира. Французская, немецкая, англосаксонская опиралась на человека. Меньше было влияние семьи. Поэтому мы в этом плане через институт семьи запускаем традиции именно российской экономики, культуры и государственного строительства.
Артём Войтенков: Например, я перевожу в семейную собственность какой-то семейный участок. Я его потом могу продать или нет?
Евгений Фёдоров: Если вы приняли решение перевести его в семейную собственность, то вы продать его не можете.
Артём Войтенков: Лично я? А семья продать может? Или это уже на веки вечные?
Евгений Фёдоров: Никто его уже продать не может. Там определённые механизмы, предусматривающие его развитие. Вы можете в него вкладываться, добавлять добавочную стоимость. Причём не только вы, а вся ваша семья. Уже в критической ситуации, если ваша семья распадётся, рассыплется фундаментально, в этом случае предусмотрена длительная, тяжёлая, многолетняя процедура, возврата этой собственности уже в будущем и распределению между членами семьи уже как в долевую собственность. Это специально тяжёлая процедура и она предусматривает крайнюю ситуацию, когда семья развалилась и её уже реально не существует. Даже если они разведутся, это не значит, что не будет субъекта семейной собственности. Они будут всё равно пользоваться этой собственность, будучи даже разведёнными.
Подобно тому, как сегодня развелась пара и у них есть совместная квартира. Они продолжают быть владельцами долевых частей этой квартиры, пока не разъедутся – это уже другой термин. Из семейной собственности разъехаться будет на несколько порядков сложнее, чем из квартиры.
Артём Войтенков: Если что-то переводится в семейную собственность – это на века?
Евгений Фёдоров: Да.
Артём Войтенков: Надо будет хорошо подумать над этим.
Евгений Фёдоров: Конечно. Это не значит, что надо будет немедленно переводить. Это для тех людей, которые часть своей собственности, не всю, закладывают на развитие своей семьи. Часть. Я не считаю, что если у вас есть дом, то вы его обязательно должны перевести. Нет, вы смотрите: квартиру – нет, а дом в деревне – переведу. Человек принимает решение осознанное, долгосрочное, он же фактически отказывается от оборота этой собственности для себя. Он фактически пользоваться может, управлять может, а продать – нет. Это определённое ограничение для вас лично. До оформления вы могли продать этот дом, а после уже не можете. Поэтому, конечно, это решение должно быть принято сознательно.
Артём Войтенков: Кто тогда хозяин?
Евгений Фёдоров: Семья.
Артём Войтенков: Семья – это несколько человек.
Евгений Фёдоров: Законом предусмотрено, что субъектом собственности является семья. Управляющим собственности является тот владелец, который перевёл эту собственности из своей в категорию семейной. Он продолжает управлять это собственностью. Также он может право управления передать по завещанию.
Артём Войтенков: А если он ещё не умирает, но решает отойти от управления?
Евгений Фёдоров: Он может кому-то поручить управлять. Конечно, он это право может использовать. Если он не написал завещание, то управление переходит по процедуре, предусмотренной Семейным кодексом РФ, правом на управление в том числе. Мы получаем механизм, при котором существует и понятие главы семьи де-факто, а это значит, есть единство управления. Всё-таки семья – это не профсоюз, где решение принимается голосованием. В семье есть глава, которые принимает решение в основных вопросах собственности. Мы считаем, что если человек принял решение своё имущество, которое он создал десять лет назад, и решил его перевести в категорию своей семейной собственности, вы должны иметь право им управлять, как прошлому владельцу. Это заложено в законе.
Артём Войтенков: Как это будет влиять на других членов семьи – на моих детей, жён моих детей, на каких-то других моих родственников? Как это их затрагивает?
Евгений Фёдоров: В нашем понимании семья – это понятие широкое. Бывает узкое понимание – муж и жена, а бывает широкое – это родственники нескольких категорий, предусмотренные и Семейным Кодексом РФ, и наследственным правом. Это достаточно широкая компонента. В законе предусмотрено, что собственность направлена на обеспечение жизни семьи – это значит, что все ею пользуются. Процедуру пользования определяет глава семьи: живут в этом доме, работают на этом предприятии, используют для своей жизни доходы от этого предприятия.
Артём Войтенков: А круг родственников определяет глава или он определяется законом?
Евгений Фёдоров: Круг родственников определяется и главой, и законом. Часть вопросов определяется законом в части Семейного Кодекса РФ, а в части наследственного права – главой семьи.
Артём Войтенков: Если я перевёл дом в семейную собственность, смогут ли им пользоваться мои двоюродные или троюродные братья? Это их собственность тоже или нет?
Евгений Фёдоров: Как определит глава семьи.
Артём Войтенков: То есть это я решаю?
Евгений Фёдоров: Конечно. Вы, как бывший собственник сами определяете режим пользования этой собственностью в дальнейшем.
Артём Войтенков: Скажем, дети, жена входят туда автоматически, а дальние родственники...
Евгений Фёдоров: ...по вашему решению, кроме наследственной ситуации. Вы можете не оставить завещание, в этом случае наследники получают по закону. Это означает, что у вас нет детей, не дай Бог, а есть родственники второй, третьей категории. В этом случае они являются наследниками вашего имущества. Если у вас вообще никого нет, тогда государство. Сейчас, пока вы живы и вы являетесь учредителем этой собственности, вы можете полностью ею распоряжаться так, как считаете нужным. Она изменила статус, стала семейной, но порядок её использования определяете вы.
Артём Войтенков: Очень интересный закон. Он также очень хорошо вписывается в закон о родовых поместьях.
Евгений Фёдоров: Это часть. Мы исходим из того, что родовые поместья есть один из вариантов формирования семейной собственности. Мы, депутатское объединение «Российский суверенитет», раньше нашим коллегам, друзьям из Курской области, с Белгорода обещали, что проработаем вопрос по родовым поместьям.
Мы считаем, что он полностью укладывается в понятие укрепления суверенитета, потому что собственность, особенно в России, особенно семейная, как мы её понимаем, является основой государственного строительства. Но это современная форма тех самых семейных отношений, которые были до революции. Сейчас эта форма называется собственностью, это сегодняшний язык современный политический и экономический.
Но суть именно такая – традиционная русская семья с крепкой главой семьи, с долгосрочным планированием – опора для государства, опора для армии. Это технология государственного строительства. Вот логика того закона. В неё, конечно, укладываются родовые поместья.
Артём Войтенков: Не только укладываются, а они этого и хотели, чтобы иметь собственность на землю, которую нельзя продать.
Евгений Фёдоров: Конечно. Но мы считаем, что не только на землю. А на недвижимость?
Артём Войтенков: Это уже более широкие понятия.
Евгений Фёдоров: Так мы и подходим. Мы подходим с позиции Гражданского Кодекса РФ. Мы считаем, что это должно быть в Гражданском Кодексе РФ, а в будущем должно быть закреплено в Конституции РФ.
Артём Войтенков: Хороший закон. Интересный. Нравится.
Евгений Фёдоров: Национально-ориентированный – вот что самое важно.
Артём Войтенков: Значит, его будет сложно принять.
Евгений Фёдоров: Будет борьба, как и по всем остальным законам. Мы сейчас подготовили другой закон, сегодня только обсуждали. Он ранее был одобрен для обсуждения депутатским объединением «Российский суверенитет», а сегодня мы обсуждали уже детали этого закона.
В частности там предусмотрены уже конкретные механизмы поддержки национального бизнеса. Тот бизнес, который посчитал необходимым войти в национальную юрисдикцию и стать национальным бизнесом. Это тоже точка опоры для суверенитета России. В частности сегодня мы обсуждали законы, в которые входят в том числе поправки, связанные с Центральным банком. Там мы предусмотрели механизм финансирования национального бизнеса. Для того чтобы бизнес получил статус национального, необходимо выполнить два условия:
1) все собственники бизнеса должны быть в России и прозрачны;
2) бизнес не должен быть зависим от зарубежного кредитования.
Тот же «Газпром» не попадает под категорию национального бизнеса, исходя из этой логики. Хотя у него больше половина пакета акций находится в российской собственности, я имею в виду государственный пакет. Эти два критерия формируют понятие национального бизнеса.
Дальше национальный бизнес имеет доступ, что предусмотрено в нашем законе, к низким процентным ставкам при кредитовании и облегчённым мягким правилам регулирования банковской деятельности, в связи с кредитованием банковского бизнеса. Это позволяет получать кредиты по ставкам в 2-3%. В законе конкретно записано, что кредитование банковской системой России для целей финансирования национального бизнеса осуществляется по ставке не больше 10% от установленной Центральным Банком ставки. Напоминаю, что сегодня это 8,5%.
Таким образом, национальный бизнес будет получать кредит в банковской системе под 0,85% - не больше, меньше можно. Напоминают, что европейский ЦБ кредитует под 0,5%, а американский под 0,25%. Мы в принципе даже пошли на чуть-чуть более высокую ставку, учитывая переходный период. Банки смогут кредитовать эти предприятия по ставке 2-3%, получив от ЦБ под 0,85% за счёт мягких правил. По сравнению с сегодняшними 25%, это огромный шаг вперёд.
Артём Войтенков: Можно сказать, что это скачок в космос. Если даже закон о СМИ – иностранных агентах до сих пор не принят до конца, то этот закон – он же гораздо серьёзней.
Евгений Фёдоров: Я понимаю. Речь идёт о чём? Системные законы нам американцы принять, конечно, не дадут, потому что Дума принимает прямо противоположные законы. Мы приняли уже десятки законов (бюджетное правило, например) по усилению эксплуатации российской экономики для целей США, то есть колониальной эксплуатации. Десятки законов. Всё это в чистом виде политические вопросы.
Они будут приняты только при поддержке народа. Даже никаких сомнений нет. Понятно, что Путина боятся, поэтому эти законы не отвергают, а как бы держат в разных комитетах по 1,5 года. Принимать не собираются. Чтобы их приняли и вообще поддержали национальный курс, о котором говорил Путин в послании, необходимо, чтобы на улицу вышли десятки, сотни, миллионы людей. Если они найдут в себе силы, смелость, любовь к Родине, чтобы защитить себя и её сегодняшними современными уличными методами, естественно, поддержав Путина в этом, тогда мы сможем продвинуть эти законы. Это означает, в том числе для тех, кто любит деньги, и хорошую жизнь, улучшение качества жизни в десятки раз. Россия достаточно богатая страна, чтобы обеспечить уровень жизни в России на порядок больший, чем в той же Германии, Франции или Америки.
Евгений Фёдоров: Получается, предприниматели, которые поддержат это, они станут национальным бизнесом и будут получать кредит под 2% годовых вместо 25%?
Евгений Фёдоров: Также как и европейцы.
Евгений Фёдоров: Прямая заинтересованность.
Евгений Фёдоров: А чем наши предприниматели хуже европейских? Почему те могут получать, а российские не могут? Да потому что в России запрещены национальные институты. Мы обратно вводим национальные институты в России и тем самым меняем степень суверенитета нашей страны, то есть восстанавливаем её свободный суверенный статус.
0 комментарии:
Отправить комментарий